О журнале «Енисейская Сибирь» №№ 1 и 2, 2023 год

ДУХ ДЫШИТ, ГДЕ ХОЧЕТ

Русская литература одна из главных наших ценностей и пренебрегать ею, делать вид, что «все и так хорошо», не только глупо, но и преступно.

Цензура, и единомыслие, слава Богу, запрещены Конституцией РФ, но это не значит, что литературой не нужно заниматься. Не диктовать, разумеется, что и как писать, но помогать ей юридически и экономически,а не трындеть об этом с разных трибун годами и десятилетиями.Писатели должны быть вместе. Хватит! Кончилось время, когда литераторов, сталкивали лбами. Только теперь становится ясно, что всё это НАШЕ — Шолохов, Замятин, Пильняк, Бабель, Булгаков, Платонов, Фадеев, Гроссман, Астафьев, Аксенов, Ахмадулина, Белов, Битов, Домбровский, Искандер, Рубцов, Шукшин.

Россия для них не «эта», а «моя» страна. Равно как и для ныне здравствующих и не стремящихся «свалить за бугор» Алексея Варламова, Анатолия Кима, Крупина, Крусанова, Кудимовой, Кураева, Кондаковой, Куняева, Личутина, Мелихова, Мориц, Олеси Николаевой, Рейна, Эдуарда Русакова, Валерия Попова, Романа Сенчина, Михаила Тарковского, Олега Чухонцева и многих других. Кого не успел упомянуть – простите.

Члены нашего Русского ПЕН-центра, где уже давно «несть ни еллина, ни иудея» — просто русские писатели, любящие свою родину ВСЕГДА.

Бывший Союз писателей СССР, где люди, не имеющие отношения к литературе, учили нас писать, только сейчас, кажется, канул в Лету, и чаемое некоторыми прежнее декларируемое «единомыслие» вместе с цензурой никогда больше не вернутся. Создана Ассоциация союзов писателей и издателей России (АСПИР), что особенно это важно для тех, кто живет далеко от Москвы и Питера, бьется из последних сил, пытаясь издавать не монетизированную, а настоящую литературу.

Примеры? Пожалуйста. Вот эссе члена Союза писателей России, сибиряка Валерия СКРИПКО о новом литературном издании, которое, я уверен, еще не раз заявит о себе.

Евгений ПОПОВ,
один из учредителей Русского ПЕН-центра, заслуженный работник культуры РФ, кавалер Ордена Дружбы
Москва, апрель 2024

ЛИТЕРАТУРА ПРИРАСТАЕТ «ЕНИСЕЙСКОЙ СИБИРЬЮ».

О ЖУРНАЛЕ «ЕНИСЕЙСКАЯ СИБИРЬ». №1 и № 2, за 2023 г.

Граница между Западной и Восточной Сибирью проходит по Енисею. На тысячи километров вглубь от западного берега этой великой реки достаточно много городов –больших и малых, и первозданная природа растворилась, отступила под напором новых промышленных районов.

Часть континента, к востоку от Енисея еще только осваивается. К берегу реки, ближе к её истокам, подступают уходящие за горизонт степи, больше напоминающие бескрайний океан трав и пыльных дорог. Всё движется: трава и облака от ветра, стада овец и лошадей. И только огромный горизонт величественно замер, и так глубоко уходит в даль, что, кажется, за ним отчётливо видны холмы Монголии.

Вместе с редкими поселениями в верховья Енисея пришла и неповторимая культура народов, проживающих в этой части азиатского континента.

Три региона образовалось здесь и каждый был неповторим: Тува, Хакасия и Красноярский край. Многие десятилетия жители этих регионов радовали своих соседей яркими выступлениями коллективов художественной самодеятельности, выставками картин, новыми экспозициями музеев.

В 2023-м году, объявленном Годом культурного наследия народов России, соседи-земляки по югу Сибири, вспомнили, что осталось незадействованным в культурном сотрудничестве регионов такое могучее средство духовного объединения, как литературное творчество. «Енисейская Сибирь» — это произведения талантливых авторов всех трёх регионов. Идею воплотил в жизнь созданный в маленьком Минусинске Красноярского края издательский дом «Ошаров Ъ и К»

Верно сказал в своей статье, посвящённой новому изданию, писатель Евгений Попов: «Время наступило такое, что писатели должны быть вместе. Вне зависимости от того, к какому творческому союзу каждый из нас принадлежал и принадлежит». (Енисейская Сибирь, № 2,2023 г)

По –моему мнению, это не просто доброе пожелание литератора- миротворца, а объективная необходимость. На рубеже двадцатого и двадцать первого века среди социальных слоёв нашего российского общества шла жестокая идейная борьба сторонников рыночных отношений с коллективизмом приверженцев социализма. Каждая сторона мечтала победить другую, и установить в обществе свою безраздельную власть.

Практика последнего десятилетия показывает, что нам всем нужен универсальный подход. При полном господстве в экономике рыночных форм хозяйствования, неизбежен и эгоцентризм коммерческого сектора. Но сложный национальный и социальный состав, громадность нашей страны, диктуют всем нам необходимость воспитывать и защищать патриотизм и коллективизм, как средства идеологического обеспечения в осуществлении общих целей и задач всего российского общества. Россия сможет защитить себя и обеспечить процветающее будущее, только в том случае, если в ней смогут мирно сотрудничать разные социальные слои с разной идеологией, но с общей для всех любовью к Родине и глубоким уважением к религии.

Писатель Евгений Попов в своей статье (которую я уже цитировал выше) верно заметил, что «народу крайне нужны рассказы, повести, романы и стихи-увлекательные, но непременно связанные с божественным, небесным, потусторонним, со всем тем, что стоит выше обыденных вещей, понятий, явлений, которыми полны интернет, телеящик и сохранившиеся бумажные средства масс-медиа.»

Эту нужду остро чувствуют писатели и поэты всех трех регионов, образовавших такое новое культурное явление, как журнал «Енисейская Сибирь», который решено издавать регулярно. Название выбрано более, чем удачно. Подобно тысячам речушек и ручьёв с берегов Енисея, стекающим в его русло, в «Енисейскую Сибирь» стекаются сотни рукописей прозы сибирских авторов, тысячи стихов местных поэтов. Из мест глухих, отдалённых, из районов, которые никогда еще не заявляли о себе, собирается в одно огромное духовное русло Сибирь творческая, литературная.

Журнал собрал в число своих авторов представителей разных творческих союзов, а значит, читатель может познакомиться с их взглядами на мир и на человека в этом мире. Каждый автор выражает в прозе и стихах своё мировоззрение, исходя из неповторимого жизненного опыта, приобретённого своём регионе и в атмосфере той культурной среды, которая сформировала его, как гражданина и литератора.

«Енисейская Сибирь» начинается с авторов, которые живут у истоков самой реки, в Республике Тува. Это одно из немногих изданий, в которых тувинское литературное творчество представлено так полно и разнообразно. Разделом «Республика Тува» — открывается первый номер «Енисейской Сибири».

Большую помощь в организации нового дела оказала директор Тувинского книжного издательства Принцева Инна Павловна и Председатель Хакасского отделения Союза писателей России Наталья Марковна Ахпашева. Все материалы из своих республик готовили именно они. Н.М. Ахпашева не только хороший организатор писательского содружества, но и замечательный поэт. В этом качестве она недавно была отмечена в Москве очень престижной литературной премией имени Фазиля Искандера (Русский ПЕН-центр) за стихи, опубликованные в «Енисейской Сибири».

Новому изданию повезло с самого начала: работу над ним начал творческий союз известных в своём деле мастеров: издателя-энтузиаста Сергея Капитоновича Ошарова и художника Виталия Григорьевича Валькова, которому было поручено подготовить иллюстрации . Вместе собрались настоящие энтузиасты нового дела, бескорыстно, не думая о прибыли, выполняющие все работы по созданию первого номера «Енисейской Сибири» в 2023-м году. В.Г. Вальков сумел мобилизовать художников, но очень много сделал сам. Опора издателя на местных мастеров оправдала себя. Иллюстрации передают всё своеобразие литературных текстов , удивляют своим гармоничным единством с тем впечатлением, которое рождают у читателя сами литературные тексты.

Художнику Валькову во время работы над оформлением вряд ли были нужны справочники с описанием каких-то экзотических деталей изображаемой действительности. Много раз в своих этюдах, на своих картинах он описывал эту самую действительность, душой чувствовал её и знал все её оттенки и орнаменты. Степи и холмы здесь кажутся продолжением монгольских ландшафтов. Тайга здесь тоже –не живописное собрание хвойных деревьев, а тайга именно юга Сибири с неповторимым сочетанием растений и деревьев.

От соединения текста и оригинальных рисунков журнал значительно усиливает воздействие на читателя. Рисунки дают ему дополнительную информацию, которая надолго запоминается. Дружную команду издателей усилил литературный редактор писатель Александр Владимирович Елтышев из Красноярска. Его редакторская рука чувствуется в умелом подборе и разнообразии литературного материала. Некоторые темы вообще впервые представлены так подробно и художественно. Среднестатистический рядовой городской читатель остро почувствует, что такое жизнь геолога в заброшенной избе без пола на краю тайги, о чём ему пишет в своём рассказе писатель Алексей Болотников. Геологи заняты важным для государства делом и все главные проблемы родной страны испытывают на себе – на своих нервах, сердцах и… даже желудках. Здесь нужны люди, которых общая неустроенность существования только бодрит и закаляет. Геолог – это не просто профессия. Это – качество натуры. Когда ты вечно в движении, в возбуждении от постоянных перемен, событий и полных опасностей испытаний, ты очень отличаешься от обывателя, для которого будни похожи друг на друга своим однообразием. У геолога, охотника-промысловика, каждый день событие, поэтому так интересны рассказы об этих чудных современных «скитальцах» по сибирским лесам и полям.

Повести и рассказы, написанные авторами, проживающими в российских мегаполисах, как правило, нацелены на рынок развлечений. Они «потчуют» средний класс детективными сюжетами или описаниями яростной борьбы предпринимателей за прибыль. В девяностые годы –это было еще ново, еще читалось-сегодня эта книжная и журнальная продукция отталкивает своим однообразием.

Критики уже давно ругают известных литераторов, пишущих на «городские» темы, за «фиксацию принципиально-скучной обыденности», за «отсутствие силы мысли и поступка при скрупулезной фиксации разных предметов своего времени» (А. Татаринов. Газета «Завтра», апрель 202 г)

В отношении авторов многих произведений, опубликованных в «Енисейской Сибири» такие оценки не подходят. Жизнь их героев в отдалённых регионах в целом еще не устоялась, не перестроилась на чисто «рыночный» лад, как в промышленно-развитых районах, у них еще не утвердился во всей своей «скучной обыденности» образ жизни потребительского общества.

Здесь, в глубинке, много времени и сил занимает борьба за выживание, за устройство своего домашнего уюта. И эта борьба по-своему увлекательна и раскрывает нам характер и душу каждого героя повести или рассказа. Здесь нет замкнутых пространств жилых районов больших городов, очень похожих на пчелиный улей, где в каждой «ячейке» одни и те же проблемы с любовью, гордыней и поисками материального благополучия.

Здесь человек весь на виду, и, например, такой наблюдательный автор, как Роман Сенчин, подмечает кардинальные перемены в социальном поведении наших сограждан. Дорого стоит наблюдение писателя о том, что «бережливее, что ли, люди стали друг к другу уважительней к чужому хозяйству.

И это – большой плюс к тому полезному опыту, который был приобретён при социализме, когда наши сограждане учились учитывать и вместе проводить в жизнь коллективные интересы, без решения которых сильной нации не создать! Общенациональные проекты, трудовая мобилизация, приоритет общественного над личным в работе и в быту – всё это было необходимо для выживания. Теперь бы научиться разумно хозяйствовать, и цены такому народу не будет!

После яркой прозы авторов «Енисейской Сибири», где действительность художественно-насыщенная, полная неожиданных событий, как-то не хочется читать книги, где сибиряки, как и столичные литературные герои «рыночники», только тем и заняты, что делят прибыль и соблазняют женщин!

Эгоист-скучен в любых проявлениях. Эгоист погружен в себя и все желания его на самом деле примитивны. Духовно наполненной может быть только жизнь вместе с обществом, в котором живёшь, в круговороте общих дел.

Читатель увидит жизнь глазами писателя Игоря Германа, который к тому же еще является актёром Абаканского русского драматического театра имени М.Ю. Лермонтова. И многих он восхищает своей игрой на сцене.

Читатель будет любоваться просторами родной страны в очень талантливой прозе полевого зоолога и охотника-промысловика Михаила Тарковского. В первом томе «Енисейской Сибири» есть повесть Тарковского под названием «Живая верста» об экспедиции в верховье Енисея. Прочитаешь и за несколько часов как- будто проживёшь изрядный кусочек живой действительности длинной в несколько лет и сотни верст!

Привыкший к таёжным рассказам читатель найдёт в новые рассказы минусинского писателя Владимира Степановича Топилина. По итогам краевого конкурса «Книга года-2023» писатель стал победителем в номинации «Лучшая художественная книга» за роман «Ворота в глухомань». Последнее слово в заглавии, скорее просто привычное народное название, потому- что в «глухомани», созданной силой воображения и таланта писателя, жизнь кипит и «бьёт ключом».

Герои публикуемых произведений –это другие люди, очень непохожие на тех, которые мы привыкли видеть в городах. Они живут в посёлках, далёких от оживлённых трасс, в небольших городах, но, главное, они неотделимы от неповторимой природы этого края. Здесь всё в движении, всё быстро меняется. Здесь столкновение людей разных убеждений и традиций. Прошлое их предков –сплошная классовая вражда между собою. Здесь один-потомок большевиков, другой внук офицера Белой Армии. И все они теперь живут вместе и осваивают рыночную экономику.

И постепенно расцветает «Енисейская Сибирь», не смотря на разные национальности, противоречивое прошлое её жителей, растёт экономически, развивается культурно. Вот и свой литературный журнал появился.

Наверно, Господь заложил в душу каждому местному жителю оберег в виде любви к своему уголку большой России. Здесь, вдали от мегаполисов она еще пронзительней и острее… Недаром, одна из героинь рассказа Романа Сенчина смотрит на родные лица земляков и мысленно повторяет «я дома…дома».

Этот спасительный призыв звучит рефреном и в названии книги Р. Сенчина «Дома», которая в 2022-м году была признана лучшей художественной книгой года в Красноярском крае. Она также –создание Издательского дома «Ошаров Ъ и К», который много сделал для того, чтобы этот успех состоялся.

В 2023-м году второй номер журнала «Енисейская Сибирь» был признан в крае лучшей книгой для семейного чтения и в этом заслуга всего дружного коллектива литераторов, художников и издателей.

Большой труд творческого коллектива принёс свои плоды: когда новое издание повезли на презентацию в Москву, авторитетные специалисты заявили, что в таком эксклюзивном формате журналы еще не издавались.

В доме-музее А.Ф. Лосева на Арбате, в АСПИРе, а потом в редакции журнала «Юность» состоялся обстоятельный разговор, о литературном творчестве в Сибири.

Опыт создания нового журнала показал, что российское общество способно собираться в единый великий народ. Для этого есть базовые духовные ценности, которые исповедуют авторы, независимо от того, в каких творческих союзах они состоят. И они находят понимание среди читателей.

Валерий СКРИПКО

г. Минусинск. апрель 2024 г

14 апреля встретил 65-й день рождения русский поэт, сибиряк Владимир Берязев. Накануне с ним беседовала коллега из Абакана — литератор, журналист и учёный-филолог Наталья Ахпашева. Вопросы касались психологии творчества. Почему человек начинает писать стихи, в связи с чем выпадает ему такой дар и такая судьба? Как это объясняет сам юбиляр — автор более десяти поэтических сборников, двадцати поэм и романа в стихах.

— Володя, тебе запомнилось, что, наверно, в детстве или юности, подвигло на сочинение стихов? Включаю диктофон, и рассказывай, пожалуйста, с самого начала!

— А с самого начала, Марковна, было то, что в 11-12 лет подросток Вовочка Берязев стал задумываться о смерти… Смерть в его воображении была почему-то связана с бесконечным пространством. Моя телесная, физическая, ограниченная сущность никак не могла себя совместить с этой бесконечностью. Мы не совпадали. Я не мог себе представить, что я — такой небольшой телесный человек — вдруг нахожусь среди того, о чём мне говорят мои материалистические учителя. И тут во мне возник, с одной стороны, совершенно потрясший меня, перевернувший всё сознание, всю душу ужас. С другой стороны, я ощутил какую-то свободу. Её механизм был мне тогда совершенно непонятен, а сейчас-то я понимаю, что это душа как бы попыталась вырваться из телесного плена. Я стал заниматься тем, что позже назвали астральными полётами. Отделившись от собственного тела, на каких-то гиперскоростях путешествовал по бесконечной вселенной…

— Ты, часом, не шутишь?

— Нет! Я совершенно серьёзен! Я путешествовал по бесконечной вселенной, но в один прекрасный момент вдруг понял, что я могу и не вернуться. А поскольку я с трёх лет, так-скать, километрами запоминал стихи…

— Стоп-стоп! То есть, как — с трёх лет запоминал? Всё, что тебе читали? И откуда ты знал, что запомнил? Ты потом их, что ли, наизусть повторял?

— Да! Повторял! Меня по всему городу возили, ставили на табуретку, и я читал «Руслана и Людмилу», сказки Пушкина, «Конька–горбунка» — всё, что было доступно. В том возрасте.

— Но сначала тебе просто читали детские книжки, как нормальному ребёнку…

— Ну, самая известная байка того времени, о которой мне рассказывала мама, — и сестра моя Надежда Алексеевна любит её повторять, – что трёхгодовалому ребёнку купили открытки с иллюстрациями к началу первой песни из «Руслана и Людмилы». Помнишь, конечно: «У лукоморья дуб зелёный, / Златая цепь на дубе том». На одной стороне картинка, а на другой — соответственный стихотворный текст. Мне показывали открытку и читали подпись на обороте. На следующий день я брал открытку, переворачивал, водил пальцем по строчкам и декламировал, что там написано.

— А читать ты ещё не умел?

— Не умел. Потрясающая память на стихи у меня сохранялась примерно лет до 30. Правда, не феноменальная. Вот Лев Николаевич Гумилёв тысячи строк помнил… А поэтом он был хорошим, но не великим, как папа с мамой. Да. Прекрасным он был поэтом, но великим он, всё-таки, был учёным… Так, я возвращаюсь к тому, что ощущение собственной пространственной ограниченности, малости, несовместимое с окружающей бесконечностью, породило во мне ужас…

— Погоди–погоди! Значит, ты запоминал стихи, ты их рассказывал, и это тебя вполне удовлетворяло. И ты не наборматывал ничего своего?

— Нет.

— И потом, когда научился читать-писать…

— И потом меня каждый год продолжали посылать на всякие конкурсы чтецов. Я везде побеждал и стал звездой родного города Прокопьевска. Сейчас те навыки ещё немножко сохранились, но тогда я имел действительно хороший голос и как чтец был, что называется, вне конкуренции. Разумеется, в пределах шахтёрского города Прокопьевска. Я слышал и чувствовал интонацию поэтического произведения. Я понимал то, что я читаю, и свободно, так-скать, в этом плавал…

— То есть, подчеркнём, это не было механической трансляцией?

— Нет. Это была органика. Я в этом жил. В чужом тексте. Когда читал «Мцыри», в зале стояла гробовая тишина, потому что люди видели на сцене настоящего Мцыри, который душит барса. Это было реально! Во мне была эта энергия. Конечно, после 60 лет она несколько подувяла…

— Ой, давай вернёмся! Что послужило толчком твоих путешествий по астралу?

— Пубертатный период. Гормоны заиграли.

— То есть, ты всё списываешь на физиологию?

— Ну, не совсем. Я же тебе рассказываю, как всё ощущалось в астрально-духовном аспекте. Но когда, повторюсь, осознал, что могу не вернуться, что провожу очень опасный эксперимент, я переключился на другое, на литературу. И как только пошли первые самостоятельные строчки, «летательные», так-скать, способности у меня пропали. Отделение души от тела больше не происходило. Причём состояние полёта оказалось очень близким к духоподъёмному, возвышенному состоянию сочинительства. Об этом ещё Пушкин писал. Близкое, но, всё же, иное. От полёта испытываешь невероятное наслаждение, а творчество включает мозги, сознание, душу, сердце…

— Значит, от полётов ты ушёл осознанно, а сочинительство выбрал интуитивно. Сколько же тебе было лет?

— Лет пятнадцать. А сочинительство реальное, сознательное началось уже после поступления в вуз. В Новосибирске. Однако, обращаю внимание, в основе поэтического мировосприятия содержатся, пребывают, имеют место быть метафизические некие ипостаси, находящиеся за пределами телесных форм. Обязательно! Без этого всё мёртвое получается…

— Тогда по-твоему, если так можно выразиться, в профессиональной ориентации на поэтическое творчество человеческая воля не присутствует?

— Воля становится нужна, когда начинаешь понимать, что должен работать над словом, каждую строку выверять. Мастерство-то без этого не бывает!

— Володя, что-то у тебя осталось от первых твоих творений, появившихся как бы сами по себе?

— Единственное, которое записал: «Я учился летать. Эта сила и знанье – / не знаю откуда… Может в память о дальней звезде. / Изначально живёт, распирает ключицы желанье – / безраздельно парить в голубой-голубой высоте. / Я учился летать и, родившись на шахте, / покорял террикон, как иные не брали Монблан. / Я стоял на вершине – чумазый, горластый ушастик, / распахнув пиджачок, словно маленький дельтаплан. / На вершине всей грудью я впервые почувствовал небо, / но увидев внизу бесконечную сизую твердь, / ощутил безвозвратно, до самого крайнего нерва – / я частица земли и летать, но не улететь».

Мальчишеское стихотворение. Сделано в таком, я бы сказал, наивном ключе. Впрочем, фонетика неплохая — моё знание русской классической поэзии сработало, повлияло на подбор звука. И здесь я определяю принадлежность земле и отечеству, роду и корням, отрекаюсь от эфирного состояния.

– В этом стихотворении, исходя из его предыстории, ты не метафоры конструируешь, а констатируешь факты.

– Я пытаюсь рассказать, о чём невозможно рассказать. Никто ж не поверит! Но вот как монолог курсанта из лётной школы 30-х годов стихотворение воспринимается. Впоследствии его адаптированный вариант стал частью кантаты, посвящённой Александру Покрышкину. Да, исходник был о другом – о метафизике. Но и там, и там самое значимое — ощущение полёта.

– Да. Двойственная вещь… Когда же стихи для тебя приобрели некую ценность, и ты стал их записывать?

– Начиная, наверно, с 78-79 года. Когда поступил в институт, попал в литературную среду, когда проснулось тщеславие…

– Погоди! Уточним. Ты поступил в вуз и обратил внимание, что там тоже кто-то ходит бормочет стихи? Ты помнишь момент, когда ты выяснил, что ты не один такой?

– Ну, знаешь, Марковна, спустя сорок с лишним лет, не вспомню. Но это произошло. Тогда и стал делать какие-то записи. Кому-то их показывать. И кто-то мне рассказал про литобъединение при газете «Молодость Сибири». Вела его Нина Грехова. Ты должна знать её имя.

«Смена» в 65-м году опубликовала её стихотворение, и она мгновенно стала одной из самых популярных поэтесс России. Между тем она страдала туберкулёзом кости. Хромая, горбатенькая и очень красивая. Нина Митрофановна. Характер тяжелейший. Знала Леонида Енгибарова и посвятила ему величайшее стихотворение: «В ветреном городе / Ветрено, ветрено. / Гонит октябрь колесо. / Я не уверена, Я не уверена, / Есть ли под маской лицо. / Снова трапеции / Зыбкий скелетик / Тронула я сгоряча. / Где ты мой клоун? / В каком из столетий? / Зябнет звезда, как свеча».

— «Есть ли под маской лицо» — звучит актуально.

— Именно! А написано в 69-м… Нина Митрофановна первая меня оценила. До этого я не относился к своим поэтическим опытам серьёзно. Просто мне так было дано сразу — стихи сочинять. Понимаешь? Но когда попал в среду, дошло, что это далеко не всеобщий дар. И тогда же я понял, что превосхожу в этом плане многих.

— Как ты это понял?

— Я это услышал. Слух у меня был сразу. Помнишь? С трёх лет.

— То есть на заседаниях лито собравшиеся читали друг другу вслух свои стихи? И тебя сразу стали хвалить больше других?

— Нет, ты только представь себе! Выходит, юноша, имеющий 15-летний как минимум опыт эстрадных выступлений. И присовокупляет к этому чтению свой темперамент. Свою, не побоюсь этого слова, харизму.

— Обаяние чисто мужское…

— Обаяние. И молодую энергию. Конечно, это производило впечатление. Довольно сильное. Я это очень быстро понял.

— Получается, что отмечали тебя сначала безотносительно содержания?

— Да-да-да! Я даже не помню, какие там были стихи, но какие-то были. Думаю, остались от них даже не строчки, а музыка и темы. Преобразованные, они составили мою первую книжку. «Окоём», 1986 год. Вполне себе до сих пор. В основном чистая лирика, но есть и некоторые эпические моменты.

— И твоей евразийской лексики там ещё нет, но стихи, можно сказать, безупречные… А в литобъединении вы друг друга критиковали?

— Нет-нет! Лично мне было важнее, как для любого юноши, показать себя. Поэтому я просто сидел и ждал своего выступления. К тому же участники литобъединений тогда редко обсуждали своих сотоварищей. Выступал, как правило, руководитель.

— Скажи, Нина Грехова тебя носом в строки тыкала — мол, тут рифма никуда не годится, а тут сбой ритма, а тут эпитет ужасный?

— Нет. Она обращала внимание на детали иного плана, не такого примитивного, как ты говоришь. Она критиковала в целом по замыслу стихов. По строению — что здесь, например, можно по-другому сделать, начать или закончить.

— Ты упоминал о выступлениях на заседаниях лито. Так ли уж было важным — выйти и прочитать кому-то своё стихотворение? Откуда такая потребность в аудитории с твоим-то опытом, как сам сказал, эстрадных выступлений?

— Да. Это очень важный момент! Действительно, и в три с половиной года, и в девятнадцать лет я умел производить впечатление. Я к этому привык. Но читать авторский текст — совсем другое дело. Правильно? Авторский текст — он мне не просто близок, он меня полностью преображал, поднимал к небу. Если авторский текст производил впечатление, для меня это было высочайшей наградой. И движителем литературного творчества.

— Давай подытожим. В тот период ты понял, что стихи пишут далеко не все, а те, кто пишет, различаются по уровню таланта. И тогда же ты стал писать стихи уже не потому, что они пишутся, а потому, что хочешь писать.

— Именно тогда я и понял. Но для этого мне надо было попасть из шахтёрской шпаны, какой я и был, в эту среду. Творческую. Ещё не литературную. Скорее, окололитературную. Потому что литературная среда, это Нина Грехова, которая увидела во мне настоящий талант. Виталий Георгиевич Коржев — он вёл литобъединение в ДК «Строитель», которое я тоже посещал. А потом уже Александр Иванович Плитченко…

— Ты задумывался, почему литературное творчество? Почему тебе этот крест достался?

— Да нет никакого креста! Я испытывал восторг. Как Пушкин говорил: «опять гармонией упьюсь, / Над вымыслом слезами обольюсь». Скажу больше — не просто слезами, а испытывая тот самый полёт, восторг. Некое потрясающее созидательное блаженство. Слияние с музыкой. Кто такое испытал, никогда этому не изменит. Но и начинаешь понимать, что ты, прощу прощения, избранный и обязан этому служить. Я понял. Только одного понимания недостаточно. Нужны знания. Мы тленны. Наши таланты, мозги, способности, интеллект — они убывают с возрастом. Поэтому всё надо делать вовремя.

— У тебя есть чувство, что Господь относительно тебя выстроил всё так, как надо?

— Но я не уверен, что всё сделал для этого.

— Дорогой Владимир Алексеевич! Стопка твоих книг, огромное множество поэтических и публицистических произведений, двадцать поэм и роман в стихах, длинный ряд литературных премий говорят об обратном. Поздравляю тебя с днём рождения! Здоровья тебе, радости творчества и общения! Обнимаю!

Наталья АХПАШЕВА

Евгений ПОПОВ, Михаил ГУНДАРИН. «1968». Опыт художественного исследования. СПб.: — издательство «Алетейя». 2024 г.

Автор рецензии Айдар ХУСАИНОВ (Уфа) — российский поэт, драматург, переводчик, член Русского ПЕН-центра, лауреат премии им. Ф. Искандера, В 2003 году газетой «Вечерняя Уфа» объявлен человеком года за прозаическое переложение башкирского народного эпоса «Урал-батыр».

На Потсдамской конференции Черчилль спросил у Сталина, простил ли он его призывы к интервенции во время Гражданской войны.

—Это было в прошлом, — ответил Сталин. — А прошлое принадлежит Богу.

В этом есть определённый смысл, поскольку изменить прошлое мы не можем. Но мы можем его понять. Или попытаться понять.

Именно это обстоятельство сподвигло меня прочитать огромную по сегодняшним меркам книгу Евгения Попова и Михаила Гундарина «1968».

Два автора этой книги — очевидец и действующее лицо тех лет, с одной стороны, и тот, кто в то время был ребенком, а сегодня смотрит на это время с позиции исследователя — образовали интереснейший тандем, потому что всякая идея, объясняющая эпоху, тут же подтверждается или опровергается фактами.

И постепенно, по мере погружения в книгу, вдруг становится ясно, что 1968 год был началом времени, в котором мы живем. Ну посудите сами — вот небольшой поселок на берегу Черного моря в Крыму. Утро, люди тянутся к магазинчику, чтобы поправить голову. И вдруг — известие — в Чехословакии советские танки!

Большинство тех, кто это услышал, продолжают идти в магазин, и только поэт Евгений Евтушенко идет в контакт и пишет гневный пост. Точнее, он идет на телеграф и посылает телеграмму протеста Брежневу.

Точно по такой же схеме бунтует молодежь во всем мире, все люди доброй воли, словно кто-то отыскал способ играть на нервах людей как на пианино и принялся исполнять симфонию, вздымая волны человеческого гнева.

Тогда это был первый год информационной эры. Видимо, поэтому он и запомнился. Теперь мы в этом живем ежедневно и уже привыкли посылать телеграммы протеста в «телеграмме», или где-то еще.

Все эти поводы, по которым мы гневаемся, уже забыты, а в книге про 1968 год они выстроены в единый ряд и как-то по- детски наивно обнажены. Возникают разного рода вопросы, и становится понятно, что для чего было сделано.

После того, как танки прошли по Праге, они побывали во многих местах, да и сегодня идут, не останавливаясь. И как-то становится ясно, отчего это Чехословакия в 1968 году вдруг взбунтовалась. Это же для нее нетипично. Чехи послушно легли под Гитлера, потом легли под Сталина. Чего это им бунтовать против милейшего Леонида Ильича? Ну чтобы показать, что Леонид Ильич тиран хуже Гитлера и Сталина, разумеется. Эта технология с тех пор успешно применяется, не находите?

Но это зачин книги, а в целом она посвящена Судьбам писателей, которые, конечно же, чувствовали, что живут на рубеже эпох и каждый по своему пытался приспособиться к новым временам. Эдуард Лимонов покинул свои родные места, на минуточку, Харьков, переселился в Москву, а потом отправился на Запад, в самый центр информационной революции.

Шукшин и Николай Рубцов погибли на взлете, писатели-деревенщики рассердились, а «шестидесятники» стали массово эмигрировать — кто на Запад, кто во внутреннюю эмиграцию. Владимир Высоцкий успешно освоил новую технологию, что такое его песни как не посты ежедневные в контакте? Стал мегауспешен и сгорел на волне этого успеха.

Солженицын уехал на Запад и засел в тамошней глухомани. Он выбрал путь игнорирования времени.

Бардовскую песню пытались сделать послушным орудием в руках партии. Не вышло. Стругацкие стали настолько популярными, что с ними пришлось мириться. Каждый выбирал свой путь, в конечном итоге приведший к тому, что советская культура развалилась окончательно. Она оказалась не приспособлена к новой информационной эпохе. Этот же процесс мы наблюдаем сегодня. С корабля современности падают за борт вчерашние кумиры, в одночасье превратившиеся в иноагентов. Сегодня не крысы бегут с корабля, сегодня с корабля бегут пассажиры первого класса.

Книга странным образом показывает нам, что главенствующая культура сильна пока за ней стоят армия и флот. Появляется слабина, и от культуры летят клочки по закоулочкам. Холодильник побеждает не только телевизор, но и библиотеку. И таким же странным образом выясняется, что литература, основанная на архетипах, продолжает жить. Здесь не вольны ни холодильник, ни главенствующая культура.

Возникает вывод, что стратегия, когда все силы и ресурсы отдаются злобе дня, не работает. Что в культуре должны быть направления, работающие на вечность. Что их надо поддерживать, чтобы в нужное время можно было именно там черпать поддержку и силы, чтобы жить.

Так что смотрите, какую интересную, нужную и важную книгу написали товарищи Попов и Гундарин! Она помогает осмыслить время, в котором мы живем. А это самое важное, что нам нужно сегодня, как думаете?

Айдар ХУСАИНОВ