фото Сергей Каревский
источник: https://litrossia.ru/
– В одном интервью пару лет назад вы сказали такую фразу: «Писатель сейчас – бесправное существо». К концу 2021 года что-то изменилось в этом плане, или стало ещё хуже? Есть у нас какая-то надежда, что ситуация исправится?
– Надежда есть всегда. Нет значимых улучшений. Права писателей до сих пор не защищены и серьёзные сдвиги в этом направлении отсутствуют. Есть слова, есть намерения. А вот дел, меняющих безрадостную картину писательского бытия – нет. Писатель в России сегодня зависим от издательского диктата, от произвола казначеев и чиновников, от хватающей за горло бедности и удушающей нищеты. Несколько исключений, порождённых недобросовестной конкуренцией, к несчастью угнездившейся в писательской среде, лишь подтверждают правило.
– Что же нам, читателям, писателям, поэтам, ценителям литературы, делать?
– Слишком часто мы задаёмся вопросом: «Что делать?» И очень редко, не менее важным: «Как делать?» Истинная цель осознаётся по ходу работы, а не торчит пугалом до неё. Успешной работе предшествует только качественный Замысел. Он богаче и ярче «назначенной» в приказном порядке цели. К примеру, сейчас в литературе нужны не какие-то вздрюченные новации, нужно другое: не позволить превратить «великий и могучий» в суринамский пиджин. Осознание мира всегда происходит на определённом языке. Сознание и осознание россиян уродуется с каждым днём всё стремительней, всё наглей. Сейчас становится ясно: русский язык больше не является саморегулирующейся системой! Он безобразно и настырно регулируется извне, путём вброса громадного количества англоязычных, разрушающих наше сознание, понятий и слов. Поэтому сегодня наше главное писательское дело: создать гибкий, современный, свободно оперирующий как архаикой, так и новейшими русскими словами-понятиями язык. Тогда и литература похорошеет, станет, как пригожая девушка: румяной, любящей, умной…
– Может быть, созданная недавно Ассоциация союзов писателей и издателей, возглавляемая Сергеем Шаргуновым, поможет вывести профессию на новый уровень в общественном сознании?
– Очень хочу этого и всяческих удач желаю! Важно только, чтобы были найдены новые системные подходы («выколачивать» по старинке частями то премию, то путёвку, то грант – неплодотворно). Нужно дать дорогу нестандартным мыслям, идущим снизу, выкинуть «за борт» сгнившие приоритеты прошлого: договорные премии, лоббизм, клановую, корпоративную и партийную цензуру. Здесь потребуется – не побоюсь высоких слов – соборный разум, сильно отличающийся от туповато-крикливого коллективизма ХХ века.
– Идут разговоры, что будут пробивать появление «писателя» в официальном перечне профессий. Это нужная инициатива, на ваш взгляд?
– Разговоры действительно идут. И, заметьте, с начала 90-х! Сдвинется ли что-то с места? Поживём – узнаем. Одно могу сказать точно: те, кто страшно противится графе «профессия – писатель», кому поперёк горла наша независимость и укреплённость, – не успокоятся и будут всячески тормозить дело. А пока писателей всё чаще используют как литературных негров. Не только криминальные листоблошки, но и «солидные» люди используют. Кое-кто пытается сделать из писателей подножие для собственной творческой славы. В советское время это выражалось в принудительном соавторстве, сегодня – в наглом присвоении писательского труда. «Зачем нам самостоятельные писатели? – думают некоторые высокие лица, – мы и сами с усами. Писатель написал, а мы подпишем». Так на костях никнущего братства писателей создаётся уродливая каста «новых пишущих».
– Мы видим, что в России постепенно по разным поводам (в основном, имущественным и экономическим) закрываются толстые журналы, литературные и другие издания, составляющие, не побоюсь этого слова, наше культурное достояние. Свежий пример – даже не надо далеко ходить – наша редакция сейчас подошла к самому, что называется, краю. Сегодня нас выгнали из нашего дома на Цветном бульваре и расселили там охрану, которая там сушит носки на батареях. А мы издаёмся буквально из подполья… Поэтому, извините, но вновь вынужден задать вам этот один из главных русских вопросов – что делать? И – по вашему точному слову – как делать? Как остановить этот процесс?
– Законным путём. Положение некоторых толстых журналов и вашего еженедельника остродраматично, нужно его срочно менять. Но интеллектуальными, а не революционными методами! Заявлениями здесь не поможешь. «Литературной России» нужен классный юрист. Стоит обратиться к политическим партиям, декларирующим «любовь к литературе», в Думу, в Совет Федерации. Возможны судебные иски, а также привлечение на свою сторону сильных партнёров из отечественных регионов. «Литературная Россия» – должна жить и дышать свободно! А не когда добрый дядя позволит…
– Не так давно, на открытии выставки «Подари любимую книгу» в Москве на Страстном вы замечательно сказали: «Я бы очень хотел, чтобы мы не дожили до тех времён, когда нам придётся защищать саму Книгу». Не кажется ли вам, что мы уже незаметно вошли в эту эпоху? Редакции «Литературной России» сегодня, например, приходится буквально сражаться за свой архив, за свои книги, которые так до сих пор и остаются в блокированном здании на Цветном. Судьба их неизвестна. Грозили даже, что могут всё утилизировать…
– Утилизация книг сейчас на уме у многих чиновников. Хлебом их не корми, только дай пустить книги под нож! Упивающиеся помоями Интернета чиновники хотят извести саму форму печатной книги. Библиотеки нередко получают грозные распоряжения муниципальных, центральных, региональных властей об уничтожении книг. Хорошо бы побыстрей утилизировать эти приказы, а чиновников, их отдающих – пусть хоть виртуально – высечь!
– Всё чаще современные отечественные писатели стали обращаться к жанру антиутопии. Да и читателям этот жанр по душе – «1984» Дж. Оруэлла который год бьёт рекорды продаж в России. С чем это связано, на ваш взгляд?
– Думаю, пик антиутопий прошёл. Хотя инерция жанра, расцветшего в начале ХХ века, налицо. И утопии и антиутопии – это чаще социальная публицистика, а не художество. Сейчас антиутопии возвращаются к своему изначальному виду – какотопии (какос – по-гречески плохой). «Я покажу вам, как плохо нам будет». Такое желание – не выстраданный замысел, а конъюнктура момента. Будущее УЖЕ существует! И помимо всяческих писательских фантазий. Оно стучится, оно ломится к нам в дверь. Не нужно выдумывать будущее – нужно увидеть и услышать его. Прямое видение, о котором провидчески писала академик Наталья Петровна Бехтерева, просто так не обретёшь. А нужно! Каждый человек прозорлив, но мало кто об этом знает. Сейчас вместо антиутопий должна художественно и жанрово заработать одна из важнейших функций современной литературы – опережающее отражение действительности. Вещи, написанные в этом ключе – «Мёртвые души», «Бесы», «Братья Карамазовы», повести и романы Платонова, «Доски судьбы» Хлебникова. Все эти произведения – плюс работы Фёдорова, Циолковского, Чаянова, имеют прямое или косвенное отношение к «Русскому космизму»: совершенно оригинальному течению мирового значения. В этом же духе написан и мой роман «Очевидец грядущего», который только начинает путь к читателю.
– Ваша недавняя книга «Куклак Петра Великого» тоже написана в иносказательном жанре – повесть-сказка. И тоже имеет некоторые черты антиутопии, как мне кажется… Скажите, почему вы избрали такую форму?
– Скорее, форма выбрала меня. Я мимовольно начал в форме повести-сказки изображать то, что меня томило. Сказка эта перекидывает мост между временами Петра и нашими: биение исторических и современных картин создало динамику повести, а сочетание сказочных и современных образов взвихрило настоящий карнавал на просторах Москвы.
– Сказочный жанр сразу приближает нас к корням, к истокам словесности, к фольклору… Вы, наверняка знаете, какое внимание наша редакция уделяет литературам малых народов, где огромное значение имеют фольклорные жанры. Как неоднократный председатель жюри литературной премии им. Юрия Рытхэу, что вы можете сказать по поводу перспектив чукотской литературы сегодня? А других национальных литератур в России? Некоторые эксперты опасаются исчезновения многих из них уже в этом десятилетии…
– Национальные литературы не исчезнут. Но они требуют неусыпной, ежедневной поддержки. Нужны качественные переводы на русский язык. Однако школа национальных переводов – практически потеряна. Нужны новые серьёзные премии произведениям для национальных литератур. Нужны собрания сочинений современных классиков народов России. Где всё это? Что касается чукотской литературы, а на премию им. Юрия Рытхэу подавались произведения на русском, на чукотском, эвенкийском, эскимосском и др. языках, – то её природоохранная, защищающая экосистемы линия замечательно проводится тамошними мастерами. Только вот знают их в центре слабовато. А жаль! Это великолепные поэты и прозаики: Антонина Кымытваль, Иван Омрувье, Валентина Кэмэт, чудесный рассказчик нового поколения Константин Уяганский и многие другие. В последние годы я много раз бывал на Чукотке, написал несколько рассказов и повесть «Чукотан», в которой попытался по-новому – через щемящую любовную историю – изобразить события 1919-1920 годов, и перекинуть от них мост в наше время.
– Раз уж заговорили о литературных премиях, а ведь они, как ни крути, – двигатели сегодняшнего литпроцесса, то не могу не спросить о литературной премии «Восхождение», которую в этом году учредил ПЕН-центр. Расскажите поподробнее – в чём особенности этой награды?
– Премия «Восхождение», выигравшая по конкурсу грант Президента Российской Федерации, выросла из «пеновской» премии имени Искандера. Мы поняли: нужна отдельная премия для молодых. Особенности «Восхождения» в том, что есть номинация «Киносценарий», и мы рассматриваем её не только как «заготовку» для режиссёров, но и как литературный феномен. Есть премия за литературу для детей и подростков, есть – проза и поэзия. Причём, мы чётко ориентированы на российскую глубинку: в первом сезоне участвуют писатели из 42 регионов. Кроме того, номинаторами у нас, помимо самих писателей и СП, выступили библиотеки, что сразу расширило уже привычный круг авторов.
– Какие закономерности вы бы выделили в нынешнем, стартовом сезоне премии «Восхождение». О чём молодёжь пишет? О чём пишет хорошо, а что не получается, чего не хватает молодой литературе?
– Молодым роздали много авансов, присудили множество премий. Теперь ясно: что-то многовато среди них унылых проектантов и грантожоров. Но литература – не прилаживание текста под грант! Мало было и значимых замыслов. Но если нет великих замыслов – нет и великой литературы. Каждому искусству нужно учиться. Вот представьте: выходит на сцену человек и, улыбаясь, заявляет – я не умею играть, но буду ходить со скрипкой по сцене под чужую запись. В серьёзной музыке такое невозможно. А в литературе – пожалуйста: обнимите меня неумелого!.. Теперь о нашей премии: она – с обязательной обратной связью. Мы написали десятки писем: давали советы, отвечали на вопросы. В конце премиального цикла у нас запланировано несколько мастер-классов, которые будут сняты на видео. Они – для учебных целей. К сожалению, поступило немало слабеньких фэнтэзи, задорно списанных с телеэкранов. Но есть и глубокие произведения. Есть интересные киносценарии, в которых проклюнулись черты нового сценарно-новеллистического стиля. Поступили и совершенно неожиданные сверхсовременные стихи из глубины России. Всё это даёт надежду: молодые поддержат традиции великой русской литературы и обновят их. Ведь по словам философа Франка: «Глубочайшие и наиболее значимые идеи были высказаны в России не в систематических научных трудах, а в формах литературных».
Беседовал Иван КОРОТКОВ
Борис Тимофеевич Евсеев – родился в 1951 году в Херсоне, с 1971 г. живёт в Москве. Получил музыкальное, литературное и журналистское образование. Лауреат премий: Правительства РФ в области культуры, «Венец», Бунинской, Горьковской, им. Валентина Катаева, «Литературной газеты», «Нового журнала» (США) и др. Произведения Евсеева неоднократно входили в шорт-листы «Ясной Поляны», «Большой книги», «Русского Букера». В советское время из-за выступлений в защиту свободы слова в официальную печать не допускался, публиковался в самиздате. С 1991 года печатается в ведущих литературных журналах: «Новый мир», «Октябрь», «Дружба народов», «Континент», «Москва», «Нева», «Смена», «Юность» и др.
Автор 20 книг прозы и нескольких книг стихов. О прозе Б. Т. Евсеева написаны три книги: «Феноменология литературного письма. Проза Бориса Евсеева», автор – доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник ИМЛИ РАН А.Ю. Большакова (2003, переиздана в 2004). «Русские каприччо Бориса Евсеева», автор – кандидат филологических наук А. Ю. Киров (2011). Монография «Звук времени. Онтопоэтика прозы Бориса Евсеева» (2017), – автор кандидат филологических наук Е. И. Кулаковская.
Проза и эссе переводились и публиковались на английском, болгарском, нидерландском, итальянском, испанском, китайском, немецком, французском, эстонском, японском и других языках.
Борис Евсеев – вице-президент Русского ПЕН-центра, член Союза российских писателей и Союза писателей Москвы.
