Наступивший новый год, увы, принес новые потери.
10 января 2021 года не стало члена русского ПЕН-Центра, члена Союза писателей Москвы, Николая Аркадьевича Анастасьева. Тяжелая, невосполнимая потеря!
Профессор МГУ, доктор филологических наук, критик и литературовед, он посвятил жизнь мировой литературе, был крупнейшим и блестящим исследователем американской литературы ХХ века. Фолкнер и Гертруда Стайн, Хемингуэй и Шервуд Андерсон, — это далеко не все, о ком Н.А. Анастасьев писал прекрасные, глубокие книги и статьи.
Работа «Феномен Набокова» стала литературным событием и едва ли не первым исследованием творчества феноменального русско-американского писателя.
В последние десятилетия Н.А. Анастасьев создал несколько книг о выдающихся представителях литературы Центральной Азии – Абае Кунанбаеве, Мухтаре Ауэзове, Абдижамиле Нурпеисове. В лице Анастасьева редакция знаменитой серии ЖЗЛ потеряла одного из самых квалифицированных и талантливых авторов.
Но для всех нас Николай Аркадьевич был в первую очередь многолетним верным другом и коллегой. Если коротко обозначить главные черты характера Анастасьева – это скромность и достоинство. Он был русским интеллигентом в классическом понимании, безупречным в дружбе и профессии. Умел отстаивать свою точку зрения в любом споре, никогда не прибегая к недостойным приемам, но и не отступая от своих убеждений.
Выражаем самые искренние соболезнования семье Анастасьевых, скорбим вместе с ними!
РУССКИЙ ПЕН-ЦЕНТР
АНАТОЛИЙ КИМ О НИКОЛАЕ АНАСТАСЬЕВЕ
Умер великий путешественник по литературному миру Николай Аркадьевич Анастасьев. Это он знакомил нас с сокровенными вселенными Фолкнера, Хемингуэя, Ивлина Во,
Абая Кунанбаева, Мухтара Ауэзова, Абдижамила Нурпеисова. Путешествия, после которых появлялись книги в ЖЗЛ, были совершены не только по библиотечным и архивным пространствам, но и по земным, где проходила жизнь избранных Николаем Анастасьевым любимых писателей. Я знаю, что он бывал и живал в мифическом Фолкнеровском округе Йокнапатофа, я был свидетелем, как он в зимнюю стужу и сухую жару путешествовал по срединной Степи Казахии и по солончакам Приаралья, собирая живой материал для своих книг.
Эх, я знал, конечно, что все мы смертны, но чтобы ты, Коля!
И что буду горевать об этом… и раньше тебя, мой друг. Знаю, что ты сейчас строптиво стал бы мне возражать, как бывало у нас с тобою не раз. Ну да ладно. Прощаюсь с тобою, коли так положено у всех добрых людей.
Но поверить еще никак не в силах.